The Politico призывает смотреть правде в глаза: русским по нраву сильное государство, и они всегда будут рассматривать себя в качестве империи.
Так как кризис на Украине, кажется, надолго зашел в тупик, возможно, следует рассмотреть будущее российской непокорности Западу и того, кто последует по стопам Владимира Путина, главного автора этого упорства. Всегда ли путинизм был так необходим России? Будет ли она испытывать подобную потребность в будущем? Сможет ли государственно-самодержавная идеология пережить самого российского лидера?
Все говорит о том, что так и будет. После развала Советского Союза России было нужно вновь испытать чувство своей миссии, новой русской идеи. Именно это принес с собой Путин. Хотя нет четко обозначенной путинской идеологии, соответствующий документ был подготовлен аналитическим центром Германа Грефа в 1999 г., что стало платформой для предвыборной кампании Путина.
В документе говорилось, что Россия переживает самый значительный кризис в своей истории, и что все ресурсы, политические, экономические, моральные, должны быть направлены на то, чтобы единая страна смогла этот кризис побороть. Страна нуждалась в солидарности и, прежде всего, государственности, а значит в сильной государственной власти.
Эта потребность не собирается сходить на нет. Вопреки убеждениям тех, кто подписался под идеей “конца истории”, в которой либеральная демократия становится распространенной формой правления в мире, россияне чувствуют необходимость сильной государственной власти больше, чем многие другие народы. В основе русского характера лежит убеждение, что в отсутствие дисциплины люди не будут работать, и ничего не будет функционировать, если органы государственной власти не займутся насаждением этой дисциплины.
Как правило, россияне считают, что Россия способна существовать только как великая держава, чтобы выполнить свою историческую, Б-гом данную миссию, а демократическая Россия не окажется достаточно сильной и не сможет достигнуть статуса великой державы. В этом коренится слабость каждого демократического движения в России на протяжении всей ее истории.
Наиболее важным компонентом путинской идеологии является национализм в сочетании с антизападничеством. Истоки последнего не совсем понятны: до холодной войны не наблюдалось никакого значительного антиамериканизма. Но с практической точки зрения, они имеют отношение к необходимости ФСБ – преемницы КГБ – оправдать свое существование, бюджет и политику. Путин это человек, чье мышление вышло из КГБ. Если Россию не защитить от опасных, сильных и коварных врагов, страна снова будет разрушена. Отсюда необходимость поддерживать этот огромный и дорогостоящий аппарат госбезопасности во главе с новой элитой страны.
Правда, есть все основания думать, что культ личности Путина не переживет его. На самом деле, это не является устоявшимся явлением в русской истории, ведь ни один царский министр никогда не становился объектом подобного низкопоклонства. К тому же путнизм в форме государственного капитализма оказался не очень успешным предприятием. Он подразумевает самодержавие, но в ней нет ничего нового для истории России, и каковы бы ни были его преимущества, их сводят на нет неэффективность и коррупция.
Но путнизм, вероятно, выживет, потому что он не оказался катастрофой и в настоящее время ему нет альтернативы. Единственная оппозиция состоит из сил еще более антидемократических и правых, чем Путин. Россияне воспринимают свою страну как осажденную крепость, окруженную врагами, желающими нанести ей вред посильнее. Страх, разделяемый большинством населения, подкрепляется правительственной пропагандой, прежде всего, подконтрольным телевидением. Хаос, царивший в России в 1990 гг., доказывает необходимость существования убеждений, подобных путнизму. В будущем он может проявиться под другим именем, но в сущности он будет в том же самом духе.
Верно также и то, что Путин прекрасно подходит на роль лидера, которого хотели многие россияне. Демократические институты не были востребованы, а страна желала лидера, источающего силу и уверенность в себе. Большинство россиян пришли к мнению, что демократия это то, что происходило в их стране между 1990 и 2000 гг., и они больше не хотят подобного. В России никогда не было демократии, за исключением, возможно, нескольких месяцев в 1917 г., отсюда следует глубинное недоверие и неприятие, убеждение, что демократия это такое состояние дел, когда богатеют несколько человек, а остальные остаются бедными или еще более нищими.
Кто бы не наследовал Путину, он, вероятно, также вряд ли окажется демократом. Очевидно, что преемник будет принадлежать к новой “знати”. Он должен быть способным, но не слишком, чтобы не затмить своего предшественника. Ему придется считаться лояльным к назначившему его лидеру, который доверяет ему проводить свою политику. При Путине государство восстановило свою традиционную функцию, став крупнейшей корпорацией, ответственной за установление правил игры.
Государство может быть автократическим режимом, но и он нуждается в согласии своих граждан. В настоящее время он им наделен с избытком.
