Губарев П. Ю.: МЕСТНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ БУДУЩЕГО

Наверняка многие согласятся со мной, если я скажу, что местное самоуправление де-факто в основной части постсоветских стран подверглось если не уничтожению, то глубокой трансформации и представляет из себя скорее местную администрацию региональных элит, которые на местном уровне делают с властью то же самое, что и с властью государственной вытворяют их старшие товарищи. Я имею ввиду весь процесс формирования власти, начиная от выборов и заканчивая отправлением власти на местах. И если в могущество всеобщего избирательного права в деле выборности государственной власти (президент и парламент) я не верю, то в эффективность законно избранной местной власти я верю почти фанатично.

Убежден, что сформировать честную и ответственную местную власть возможно и сделать это можно с помощью двух механизмов:

1. Многоуровневых честных выборов.

2. Использования в работе местного самоуправления кибернетические системы управления процессами.

Сегодня кибернетику, в частности применение автоматизированных систем управления, принято рассматривать и использовать исключительно в контексте установления иерархии, ужесточения систем контроля, и вообще, навязывания человеку разнообразных директив сверху. А еще, всестороннего вмешательства в частную жизнь гражданина. Между тем, кибернетизация, как способ совершенствования коммуникации, предоставляет возможность обратной связи. Наряду с навязыванием иерархической модели, кибернетические системы могут быть использованы для управления и контроля снизу. Такая модель управления снизу может применяться на всех уровнях, начиная от управления малым предприятием и заканчивая управлением государством. Все зависит лишь от выбора магистрального направления потоков информации.

С практикой бюрократического «футбола» —  хождения из кабинета в кабинет и многочасового выстаивания в очередях ради получения самой простой справки доводилось сталкиваться каждому. Как каждому из нас довелось сталкиваться с должностным хамством, с необходимостью заноса всевозможных презентов и прочими ситуациями, ставящими гражданина в зависимое положение там, где от государственных служащих требуется выполнения прямых служебных обязанностей. Между тем, в условиях современной информатизации, никакой необходимости в посредниках между гражданином и информацией нет. По крайней мере, если эта информация не является конфиденциальной и может находиться в открытом доступе. Да и уровни конфиденциальности тоже могут задаваться системой. Но, главное, использование кибернетических моделей управления при правильном подходе может превратить обычного гражданина из простого наблюдателя в участника процессов управления государством, а простого работника — в участника управления предприятием. Главное — это наделить необходимым статусом уже существующие площадки, на которых принято обсуждать различные проблемы и вопросы управления и самоуправления.

Рассмотрим работу управляющей кибернетической системы на примере работы органов местного самоуправления. Являясь формой самоорганизации народа, местное самоуправление призвано приблизить власть к простому гражданину и обеспечить его участие в управлении. Но, это в теории. На деле, местное самоуправление давно превращено в еще одну бюрократическую надстройку. И уровень отчужденности гражданина в вопросах местной самоорганизации ничем не отличается его отчужденности во взаимоотношениях с государством как таковым. Увы, гражданин не способен влиять на лиц, которым он делегировал свои полномочия, поскольку институты, посредством которых это влияние оказывалось, давно устарели. В частности, процедура отзыва депутата любого уровня невероятно сложна и бюрократизирована, а ее реализация требует не меньших затрат времени и ресурсов, нежели его избрание. А значит, реальные результаты своей деятельности депутату следует демонстрировать лишь раз в несколько лет. Накануне выборов.

Такое положение вещей понимают и сами народные представители, которые, добившись избрания, поступают не как уполномоченные представители народа, а как начальники над ним. Этот механизм отчуждения власти от народа может быть упразднен лишь при условии кардинальной реорганизации принципов работы органов власти на основе постоянного мониторинга его работы, внедрения процедуры спонтанного переизбрания народных представителей, а также возможность участия граждан в обсуждении всех вопросов местного самоуправления. Обеспечить функционирование этой новой модели призвана кибернетизация системы управления на основе создания Муниципального Информационно-Административного Сервера Самоуправления (МИАСС).

Иерархия системы самоуправления при этом остается прежней. Нижней административной единицей самоуправления остается управдом (управляющий домом), он избирается старшими подъезда на неограниченный срок и является распорядителем лицевого счета дома. Размер вознаграждения за деятельность определяют нижестоящие. Разница состоит лишь в том, что, благодаря системе «МИАСС», размер вознаграждения управдома становится публичным и общедоступным, а в обсуждении его размера могут участвовать и простые, не наделенные полномочиями жители. Следующей в иерархии единицей является «квартальный», которого управдомы избирают из своего числа. Размер вознаграждения за работу также определяют нижестоящие управдомы. Управляющий делами микрорайона (префект) избирается из состава квартальных, его вознаграждение определяют «квартальные». Минимэр, он же председатель районного Совета, выбирается из состава префектов и является главным распорядителем района города, размер его вознаграждения определяют префекты. Минимэры образуют в городской администрации городской комитет (совет) местного самоуправления, который под руководством сити-менеджера и мэра осуществляет управление городом и вырабатывает общегородские программы. Вся информация о деятельности органов местного самоуправления, благодаря серверу «МИАСС», оказывается общедоступной, а простые жители, благодаря этому серверу, могут напрямую участвовать во всех аспектах работы органов местного самоуправления.

Речь идет, например, о формировании бюджетного плана. Очевидно, что жильцы гораздо лучше знают о проблемах. По крайней мере, о проблемах микроуровня — вплоть до подъезда, лестничной площадки, конкретной ямы и трубы. Это не отменяет привлечения специалистов для оценки капитального ремонта и состояния коммуникаций, но позволяет во многих случаях текущую работу возложить на самих жильцов, являющихся заинтересованной стороной. Жильцы совместно со старшими подъездов и управдомом формируют план расходов дома. Этот план составляют обязательные пункты — оплата тепла, воды, канализации, вывоз мусора и другие регулярные работы. А также нерегулярные — ремонт кровли, подвала, подъездов, лифтов, благоустройство возле дома. Таким образом, граждане самостоятельно определяют, на какие цели расходовать средства. При этом управдом оказывается подотчетен только старшим подъезда и жильцам дома.

Сформированный таким образом бюджетный план дома направляется на рассмотрение совета квартала, на основании представленных домовых бюджетных планов, а также расходов квартала, формируется бюджетный план квартала. В бюджетном плане квартала предусматриваются расходы на междомовые коммуникации, на ремонт подъездных путей, организации детских площадок и благоустройство. Принцип формирования по приоритетам аналогичен домовому: сначала обязательные расходы, дворники, аварийный ремонт и т.п., далее дополнительные, исходя из приоритетов. Бюджетный план квартала поступает в Совет микрорайона, где формируется объединенный бюджетный план микрорайона. Принцип по приоритетам аналогичен: вначале обязательные, затем дополнительные расходы. Бюджетный план микрорайона дополняется расходами на ремонт и прокладку дорог в микрорайоне, ремонт и строительство систем инфраструктуры микрорайона, трансформаторные подстанции, котельные, коммуникации.

Бюджетный план района формируется в районном Совете, содержит в себе статьи, связанные с инфраструктурой района. Он включает в себя содержание культурных, образовательных, спортивных учреждений. Расходы на эксплуатацию коммуникаций, подстанций, насосных станций, скважин и других систем жизнеобеспечения района. Бюджетный план города формируется исходя из представленных районных бюджетных планов и общегородских проектов, определяемых городским комитетом по местному самоуправлению. Он также включает содержание муниципальной милиции, пожарной службы, организацию свалок и мусоросжигательных заводов, крупные инфраструктурные вложения городского масштаба и другие проекты, находящиеся в компетенции комитета по местному самоуправлению. Сформированный таким образом бюджетный план направляется в бюджетно-финансовый комитет. Там он переводится в электронную форму, обсчитывается по нормативам и публикуется через систему «МИАСС», становясь доступным всем жителям города.

Точно таким же образом производится общественный контроль за исполнением бюджета. Распределение финансовых потоков отображается на карте города и размещается в открытом доступе в системе «МИАСС». Там же отражается и движение средств. Размер поступлений, разделение расходной части на обязательные расходы и резервный фонд. Размер средств, удерживаемых на содержание аппарата городского самоуправления. А также распределение и схема расходования средств по районам. Информация о размещении и расходовании средств на уровне района, микрорайона и лицевого счета дома размещаются на карте по той же схеме, и точно так же открыты и доступны на сервере «МИАСС». Таким образом, «МИАСС» гарантирует прозрачность системы бюджетного исполнения, процедуры поступления и распределения средств, размер издержек управления. Гарантирует контроль снизу за расходованием средств и выполнением работ.

«МИАСС» позволит жителям участвовать в «Подрядном конкурсе» — выборе подрядчиков на рынке коммунальных услуг. В настоящий момент этот вопрос местного самоуправления как никогда актуален. На рынке коммунальных услуг представлено множество компаний, государственных и частных, а их выбор нередко становится одним из главных источников коррупции в органах местного самоуправления. Между тем, открытость информации, обеспечиваемая системой «МИАСС», позволяет сделать этот процесс прозрачным и полностью исключает коррупционную составляющую. Для этого задействуется следующий алгоритм: городской комитет по местному самоуправлению регистрирует предприятия по оказанию услуг населению. Круг формальных требований и условия регистрации определяются городским советом депутатов и комитетом по местному самоуправлению. Каждому предприятию присваивается идентификатор и ведется учет выполненных им работ с подсчетом интегральной суммы баллов, начисляемых за качество и сроки. Эта интегральная оценка каждого предприятия позволяет оценить соотношение цена–качество и учитывать его.

«МИАСС» фактически превращает выбор компаний-подрядчиков в аукцион, где каждое предприятие может выставить свое предложение напротив выделенных бюджетом средств и описанием проекта. Решение о выборе подрядчика принимает руководитель совета соответствующего уровня, и информация об этом выборе, а также его обоснования предаются огласке с момента принятия решения. Этот выбор может быть оспорен на низовом уровне, а значит, принимая решение, управленец вынужден вести диалог с нижестоящими управленцами и рядовыми гражданами. В некоторых случаях, не касающихся привлечения спецтехники и специалистов, в целях экономии, жильцы часть работ могут выполнять сами на субботниках, закупая только расходные материалы. Так, озеленение, косметическая побелка, покраска и другие работы могут выполняться жильцами самостоятельно. Естественно местная власть и использующие нерыночные средства структуры будут сопротивляться введению честной конкуренции, но введение будет несомненно поддержано широкими слоями граждан и не аффилированных с властью предпринимателей.

Ситнова И. В.

В конце ХХ века попытки навязать социальный строй западного типа (западнизм) во многих регионах планеты потерпели неудачу или привели к катастрофическим для этих обществ и их народов последствиям. Сегодня пришло время переосмысления всего того, что произошло в частности в России в конце ХХ века, и ответить на вопрос «почему это стало возможным?».

В связи с этим, в статье будет рассмотрено влияние идеологии на выбор экономической, политической модели государственности: во-первых, концепция интегрального развития или стратегия догоняющего развития, во-вторых, стратегия «дрейфующего типа» или стратегия замораживания кризиса вместе социально-политической системой, в-третьих, стратегия устойчивого или опережающего развития.

Продолжительное время при анализе причин трансформации советского общества многие исследователи, например, такие как Осипов Г. В., Левашов В. К., Хлопьев А. Т., Андреев Э. М. и др. [5, с.15], имели сходную точку зрения, которая состояла в том, что распад советского государства был закономерен, делая акцент на разных политических, социальных, экономических факторах. В настоящий момент существует необходимость рассмотреть альтернативную точку зрения об искусственности созданного претендента, которая представлена мнением  А. А. Зиновьева.

Идеология теснейшим образом связана с политикой. Различные идеологические течения (либерализм, консерватизм, марксизм, социал-демократизм, радикализм и др.) являются результатом приспособления важнейших направлений политико-философской мысли к потребностям практической политики различных политических сил.

Специфичность идеологии заключается в том, что она [7]:

выполнят ряд важнейших социальных функций, без которых общество не может существовать (легитимации, ориентации, интеграции и мобилизации, социализации и др.) и в отличии от науки допускает эмоциональные оценки, подменяя ими строгие доказательства;

объясняет в терминах «человека массы» ситуацию, которая воспринимается как создающая напряжение или угрожающая и таким образом главной функции идеологии становится предположить способы ее (ситуации) рационализации в символической форме;

опирается на научные факты, процедуры и на лексические приемы;

находит свое выражение в пропагандистских материалах партий движений, но и «растворена» в информационном пространстве и присутствует в деятельности основных социально-политических институтов.

Все идеологии всегда основываются на признании одной конкретной модели общества и политической системы, а также путей и средств практической реализации этой модели в жизнь.

Политический кризис можно рассматривать как перерыв в функционировании политической системы, это кризис конкретной политики, конкретной власти, правительства, парламента, отношений законодательной и исполнительной власти, кризис доверия отношений власти и общества. Действия субъектов власти обнаруживаются в осуществлении ими следующих функций:

установление и поддержание внутреннего порядка в обществе;

поддержание интересов общества, относительно других обществ;

осуществление материальных и духовных целей общества….

Затруднение в реализации этих основных функций, свидетельствует об объективных признаках кризиса власти.

А. А. Зиновьев считает, что каждому типу общества свойственен свой, характерный для него тип кризиса. Для капиталистического общества свойственен экономический кризис, который проявляется в перепроизводстве товаров, избыточности капиталов и дефиците сфер их приложения. Коммунистический кризис состоит в дезорганизации всего общественного организма, который охватывает все части и сферы общества, включая идеологию, экономику, культуру, общественную психологию, нравственное состояние населения. Ядром коммунистического кризиса, по его мнению, становится именно кризис системы власти и управления [2].

Задача идеологии в ситуации кризиса, считает А. А. Зиновьев, заставить множество людей сходным образом думать о той реальности, в которой находится кризисное общество и политически действовать под воздействием такого понимания, сделать основную массу членов общества (желательно всех) неспособными к самостоятельному и объективному пониманию явлений реальности, позволяя им в этом отношении лишь то, что необходимо и достаточно для исполнения ими их социальных функций [3]. В связи с этим по выходу из политического кризиса постсоветского общества было предложено множество моделей. Предлагаем ознакомиться с тремя наиболее яркими стратегиями, представленными на рисунке (см. ниже).

Модель 1. Концепция догоняющего или интеграционного развития.

Чтобы превратить советское коммунистическое общество в западнистское, советские реформаторы должны были превратить коммунистические клеточки (ментальные, деловые, коммунальные) в западнические, то есть начинать снизу, как это соответствовало природе западного общества, а не с высот власти, как это было принято в Советском Союзе. Но это было невозможно, поскольку нужен был другой человеческий материал, другой опыт организации трудового процесса, налаженного в соответствии с принципами западнизма, а для перерождения этих континуумов было нужно историческое время. Без перерождения общества на уровне микроструктуры Россия никогда не станет страной западнизма, уверен  А. А. Зиновьев. Она может стать лишь сферой колонизации для Запада, как это и произошло на самом деле в результате разрушения коммунистической системы сверху (усилиями власти) и извне (усилиями Запада)[2].

Стратегия догоняющего развития или концепция интеграционного развития предполагает естественное развитие страны на основе взаимодействия его с мировым сообщест­вом, как объективного процесса аккумулирования и переноса достижений западных цивилизаций. Эта концепция была разработана как попытка встраивания российского государства в глобальные процессы развития мира. Таким образом, авторы интеграционной концеп­ции (Осипов Г. В., Левашов В. К., Хлопьев А. Т. и др. [5]) отвергают попытки приписать России исключительность, избранность в историческом процессе. «Российское общество является частью всемирного интеграционного про­цесса и одновременно характеризуется своими специфическими геополити­ческими культурными особенностями», пишут они. «Постиндустриальное об­щество в России может быть достигнуто на основе сочетания исторических особенностей России и закономерных тенденций мирового развития экономики» [6].

Зиновьев так это комментирует: «Идефиксом российских реформаторов стала «рыночная экономика» («рынок»). Вцепившись в нее как в панацею от всех бед, они не имели при этом ни малейшего понятия о том, что это («рыночная экономика») в реальности. Все их представления о «рынке» были почерпнуты из западной идеологии и пропаганды, создавших извращенный образ западной экономики. Идеология Запада работала для «одурачивания «простаков» из незападных стран с целью внушить им, будто достаточно ликвидировать их «отсталую» экономическую систему и ввести на ее место «передовую» рыночную экономику в том виде, как ее изображают идеологи и пропаганда, как в стране начнется экономическое процветание»[2].

Реализацию интеграционной концепции авторы связывают с «объединением разрознено существующих звеньев и элементов, микро- и макрострук­тур системы общественных отношений. Важнейшей составляющей интеграци­онной концепции является создание «единого экономического и правового пространства». На самом деле, пишет Зиновьев, «в результате внедрения в экономику коммунистической страны такого «рынка» происходит разрушение ранее существовавшей и нормальной для условий этой страны экономики»[6].

«Интеграционная модель выхода из кризиса предполагала социально управляе­мое функционирование экономики, базирующиеся на плюралистических структурах смешанной собственности»[6]. Чтобы модель, связанная с «денежным механизмом» функционирования западного общества (гигантским капиталом, подчиняющим коммунальный аспект, а значит, убивающим всякие значительные явления коммунизма) сложился в России, нужна богатая и всесторонне развитая экономическая система с отработанным механизмом самоорганизации, сильное государство, педантично выполняющие финансовые функции, а также нужна устойчивая валюта и многое другое, чего не было и не предполагалось в России. Самое большое, что здесь было возможно, резюмирует Зиновьев, это воровские и грабительские подобия банков, полностью подчиненные денежному механизму Запада [2].

Авторы интеграционной концепции ставят перед собой и страной цель восстановления управляемости социально-политических и социально-экономических процессов, суть кото­рых должна состоять в создании условий для формирования устойчивых мо­тивов эффективного и творческого труда для представителей «сильной части общества» и обеспечения защиты и гарантированной поддержки ее «слабой части». Когда советские реформаторы разрушали советскую систему государственности с намерением ввести на ее место демократию западного образца, пишет А. А. Зиновьев, они судили о последней (демократии) не по тому, что она из себя представляет на самом деле, а по тому идеологизированному изображению, какое создавала для них западная идеология [2].

Центральным элементом интеграционной концепции и ос­новой стабилизации авторы считают «обоснованное», в условиях рыночных отношений, государственное регулирование. «Интегративная роль государства кроме традиционных средств, таких как пошлины, налоги, субсидирование ряда отраслей, сохранение в своих руках и развитие инфраструктуры, заключается в применении прогнозирования и планирова­ния на социально-политическом уровне, в укреплении национальной валюты, внешнеэкономических и внешнеполитических позиций Российского го­сударства [4]. Пускаясь в перестроечную авантюру, реформаторы полностью игнорировали не только реальности Запада, но и реальности своего собственного общества. Отрекаясь от своей идеологии, они меняли ориентацию научного сознания на противоположную, то есть на западную идеологию [2].

В социальной среде российского общества предполагают комплекс социально-политических и социально-экономических мер по созданию дос­тойного образа жизни граждан России, наиболее важные из них: укрепле­ние социальной базы реформ путем создания «среднего класса», перенос центра тяжести поддержки реформ в процессе преобразований на высокок­валифицированную часть рабочих промышленности, аграрного сектора в экономике, специалистов в сфере управления, интеллигенцию и работников управления; создание системы высокой мотивации труда и образования; ин­дивидуализацию, максимальную спроецированность на человека социальной политики государства и т.д. Зиновьев делает акцент на том, что высокая эффективность западного общества зависит не только от экономических факторов, но главное она зависит от использования ресурсов всей планеты, использования полу-рабских форм труда (иностранные рабочие), использования военного и политического давления на другие страны и др. В этих условиях превращение российской экономики в рыночную в желаемом для Запада виде означает превращение ее в придаток сверх-экономики.

В сфере политики социально-правовой основой интеграции высту­пает сильная власть в центре и на местах, сопряжением с народовласти­ем, независимой законодательной, исполнительной и судебной властью. Механизм интеграции определяется формированием «социально устойчивой точки опоры реформ, которую определяет центр политического спектра партий и движений», демократическая «власть закона», которая обеспечит основные права человека на жизнь, предпринимательскую деятельность, творчество, свободное проявление своей индивидуальности, «выра­ботка способов и мер по укреплению позиций России как одной из ведущих держав мира, повышение ее престижа в ООН и других международных орга­низациях. Разрушив советский аппарат власти, реформаторы в России, убедившись в полной неспособности без него управлять страной, буквально с панической поспешностью стремятся изобрести для него хоть какой-то эрзац. Аппарат власти и управления создается десятилетиями кропотливой работы, а не потоком распоряжений обезумевших дилетантов, волею случая дорвавшейся до высшей власти» [2].

Социокультурный механизм интеграции предусматривает развитие и взаимопроникновение национальных культур и традиций, своеобразия и са­мобытности различных этнических общностей, основанной на принципе на­ционально-культурной автономии в исторически сложившихся националь­но-государственных образований. Огромная роль в решении этой задачи принадлежит средствам массовой информации. А. А. Зиновьев так комментирует этот тезис: «Общепринято думать, что экономика западного общества является эффективной, а коммунистического — неэффективной. Для того чтобы сравнивать, продолжает он, необходимы четкие критерии сравнения. В зависимости от выбора этих критериев и выводы могут быть различными. Возможны чисто экономические и чисто социальные критерии. Первые определяют эффективность западнистских обществ, вторые — коммунистических». Зиновьев определяет социальную эффективность коммунистической экономики через отсутствие безработицы, без банкротств экономически нерентабельных предприятий, способностью не допускать избыточной сферы производства, способностью сосредоточить силы и средства на решение исторически важных задач и другими неэкономическими эффектами» [2].

В национальной и региональной политике основным аспектом ин­теграции называется авторами интеграционного развития «политика постепенной трансформации Рос­сии в Евразийский союз». Отмечается, что многонаци­ональное российское общество является уникальным государственным и ге­ополитическим образованием, которое имеет глубокие исторические формы, и эту интеграционную основу необходимо сохранить. «Каждый тип общества имеет свой тип обмена веществ. Изменить тип обмена веществ общества, практически невозможно без катастрофических последствий. Советские реформаторы, пытаясь изменить тип обмена веществ в своей стране на западнистский, полностью игнорировали очевидное обстоятельство» [2], — резюмирует Зиновьев.

Модель 2. Стратегия «дрейфующего типа» Режим «дрейфа» социально-политической системы в ситуации кризиса, или режим пассивного бездействия, уход от решения нарастающих проблем как экономического, так и социально-политического плана, был предложен и осуществлен в Китае. Автором данного подхода является китайский исследователь Ха Ён Чуль. Он определяет дрейф как такое явление, «когда режим, неспособный к адаптации, существует в условиях истощившейся легитимности, но без значительного вызова со стороны общества, допуская эксплуатацию системы, основанную на экономических резервах, которые были накоплены в предшествующий период индустриализации» [12]. Дрейф возможен в обществах с законченной индустриализацией — там, где есть что эксплуатировать, более того, подобный режим можно рассматривать как завершающую фазу индустриализации авторитарного типа. Финансовая политика при дрейфующем режиме призвана главным образом обеспечивать условия для эксплуатации системы и дальнейшего сохранения иллюзий, таких, например, как продолжение политики бюджетного дефицита при одновременном повышении индивидуального дохода в номинальном денежном выражении. В результате чего, вследствие истощения экономических резервов или в результате причин политического характера (восстания, массовые беспорядки) или того и другого вместе назревает необходимость системных изменений.

Широкое распространение получает феномен «реифитикации системы» — это ложное представление людей о том, что система находится вне их контроля. Такое представление складывается из-за высокой степени бюрократизации жизни людей и связанной с этим крайней зависимостью их от системы —  зависимости, формирующейся в процессе инициируемой государством индустриализации. Как бы то ни было, индивиды полностью осознают проблемы системы. Возникает когнитивный диссонанс, т.е. глубокий разрыв между пониманием и поведением людей. Вместе с тем автор считает, что род коллективной и индивидуальной вины, возникающей в результате длительного существования в подобных условиях, может привести к переменам, но «…требуется много времени, чтобы эта тяга материализовалась в политически значимые силы и реальное действие» [12].

Пределы существования режима дрейфующего типа определяет экономика (экономические резервы), а также тот факт, в какой мере в процессе индустриализации и после ее завершения сохранились, вновь возникли и возможны ли вообще автономные сферы (т.е. структуры гражданского общества).

Стратегия «дрейфующего типа» была альтернативой горбачёвских реформ и была успешно проведена в Китае. А. А. Зиновьев пишет: «горбачевцы вели себя подобно некомпетентным в технике авантюристам, хаотично заменяя устаревшие детали в устаревшей машине новыми деталями, игнорировали принципы работы машины как целого, подобно обезумевшему капитану, который направил свой корабль в минуту опасности на гибельные рифы».

По истечению времени, сегодня, несомненно можно утверждать, что данная концепция была эвристически очень плодотворной для конкретных коммунистических обществ, в частности для Китайской Народной Республики. Эта страна взяла за основу именно такую концепцию в процессе реализации своих реформ.

Модель 3. Стратегия опережающего  или «устойчивого» развития

Под устойчивым развитием понималась форма взаимодействия общества и природы, которая ставила перед собой две цели — сохранение биосферы, выживание и развитие человечества. Понятие устойчиво­го развития выражало идею, что «необходимо достичь такого состояния взаимодействия общества, человека и природы, при котором они находи­лись бы в гармонии (или конволюции)» [10]. В материалах Конференции ООН по окружающей среде и развитию «устойчивое развитие» определяется как «развитие, которое позволяет обеспечить стабильный экономический рост, не приводя к деградационным изменениям природной среды» [11]. В общем виде, речь шла о сочетании экологических и экономических изменений развития. «Устойчивое развитие» представляет собой, считают ее авторы (А. Д. Урсул и др.), системное понятие, включающее в себя исследование процесса институциональных изменений, связанного с изучением использования природных ресурсов западных обществ, с учетом потребностей как настоящих, так и будущих поколений всех народов, живущих на Земле. Стратегия устойчивого (сбалансированного) развития требует сис­темной оптимизации не только экономических и экологических характерис­тик, но и всех параметров и тенденций социоприродной системы, достиже­ния гармонии между людьми, между обществом и природой.

Стабилизация общества, с точки зрения устойчивого развития, это цель, которую можно реализовать в случае решения всего комплекса поставленных глобальных проблем: политических, экономических, образовательных и др. Авторы стратегии устойчивого развития (А. Д. Урсул и др.) при переходе к ее реализации основную роль отводят: во-первых, образовательной системе и, во-вторых, стабилизирующей роли государства, которые являются, с точки зрения данной модели, приоритетными механизмами выхода из глобального кризиса.

Во-первых, на систему образования ложится формирование сознания людей, способных к реализации перехода к устойчивому развитию. «Переход на путь устойчивого развития неосферной ориентации требует координальных трансформаций сознания и деятельности по производству знаний и образования как главной и всеоб­щей деятельности по их передаче и усвоению» [8].  Настоящая образовательная система не удовлетворяет потребностям социальной жизни, продолжая транслировать в будущее ценности индустриально-потребительского общества. Кризис образовательной системы, отягощенной традициями прошлого, состоит в том, что она не удовлетворяет потребностям современного общества, с другой стороны, не способствует его выживанию. Выход из глобального кризиса обозначился бы с формированием новой модели образовательной системы, которая могла бы разрешить противоречие между обществом и образованием. Высказывается мысль, что должна быть создана модель «образовательной системы», которая могла бы найти выход из кризисного состояния. «Образование должно представлять собой управляемую опережающую систему, которая сможет предвидеть и удовлетворять потребности людей соответственно принятой модели устойчивого развития» [8].

Авторы концепции устойчивого развития считают, что модель опережающего образования будет реализовываться в двух направлениях: во-первых, научно-техническом и, во-вторых, научно-образовательном. Образовательная система преобразуется из консервативной системы в систему опережающую, постепенно будет становиться опережающей системой наряду с наукой. Это станет фундаментом возрождения духовности в результате интеграции общества с другими формами культуры. «Новая научно-образо­вательная система совместно с другими системами духовной сферы станет базой ин­формационного постиндустриального общества как «самообучающего об­щества». Это будет система непрерывного образования (самообразования) в течении всей его жизни.

При переходе на модель устойчивого развития вся система образования обретает две глобальные функции: неогуманистическую и экологической. Неогуманистическая функция сводится к ориентации образовательного процесса на выживание и непрекращающееся развитие всего человечества. Экологическая функция науки и образования акценти­рует внимание на сохранении природы, обеспечении благоприятных эколо­гических условий и достатка вещественно — энергетических ресурсов [9]. Во-вторых, авторы модели устойчивого развития видят определяющую роль государства при переходе к устойчивому развитию, как «гаранта сохранности окружающей среды и экологической безопасности» [9]. Функции государства они определяют в двух направления [9]: во-первых, это «обеспечение общего блага своим гражданам; во-вторых, функция классово-организованного подавления. Иначе государство не оказалось бы стабильным образованием. Выполняя общественные функции, государство оказывается средством интеграции и стабилизации всего об­щества» [9, с. 36].

У государства появятся «УР-функции», такие как эко­логическая, выживания и непрерывного развития, которые постепенно должны оказаться приоритетными и кардинально изменить другие его функ­ции. «В перспективе сформируется новая модель государства —  «ус­тойчивого» государства, которая придет на смену существующим «классо­во–насильственной» и «социально-правовой» его модели [9, с. 37].

Основная цель устойчивого развития —  это прогресс индивида т.е. рост «запаса устойчивости» его жизнедеятельности, что оз­начает рост его свободы. Это достигается путем увеличения материально­го богатства и качества жизни индивида, а также совершенствованием основных функций государства, направленный на рост «запаса устойчивости» своих граждан, включающей в себя систему налогов и социальную политику. На первый план выдвигается не форма собственности, а прогресс индивида, что означает «рост качества человека через прогресс подсистемы социосферы, где производятся духовные ценности».

В качестве основных целей устойчивого развития признавались ликвидация неравенства между регионами, между богатой и бедной частью населения, обеспечение экологической безопасности, достижение высокого уровня жизни без нанесения ущерба окружающей среде, гарантия справедливости, солидарности, партнерства. Среди средств осуществления программы устойчивого развития, указывались: во-первых, рациональное управление; во-вторых, укрепление связей между регионами; в-третьих, государственное регулирование; в-четвертых, участие граждан в выработке и принятие решений.

Резюмируя все вышеперечисленное, можно привести еще одну рефлексивную цитату А. А. Зиновьева о том, что «современное общество, начиная с системы образования и заканчивая телевидением, к сожалению, строиться таким образом, чтобы воспитать умственно примитивного, не умеющего мыслить робота, который играет в жизнь, не будучи живым» [2]. Можно добавить, что без создания долгосрочной целевой программы, учитывающей все сферы жизни современного человека, а именно: духовного пространства, социального пространства, информационного, политического и экономического пространств, невозможно создать социально-политическую силу, способную влиять на сферы создания производственных мощностей общества, регулирования государственной власти, а также образования, воспитания и всей общественной жизни. А без этого невозможно осуществление социально-политической стабильности суверенного государства Россия, которое имеет уникальный исторический и культурный образ в глобальном процессе перераспределения суверенных ресурсов.

Литература:

1. Гуджиев Г. И. Политическая идеология: кризис или возрождение? — URL: http://svom.info/entry/324-politicheskaya-ideologiya-krizis-ili-vozrozhd…

2. Зиновьев А. А. Западнизм и коммунизм. — URL: (Последнее посещение: 02.05.2016).

3. Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. —  C.102. URL: http://www.zinoviev.ru/rus/textsverch.pdf (Последнее посещение: 02.05.2016).

4. Осипов Г. В., Андреев Э. М. Современные российские реформы: опыт социологической экспертизы // СПЖ. — 1995. — №1. — С. 15.

5. Осипов Г. В., Левашов В. К., Хлопьев А. Т. Стратегия реформирования России. Интеграционная концепция // СПЖ. — 1994. — № 9. — С. 15.

6. Осипов Г. В. Стратегическая дилемма развития России // СПЖ. — 1996. — № 4. — С. 12.

7. Тузиков А. Р. Теории идеологии в западной социологии: от критики «ложного сознания» к анализу дискурсивных практик масс-медиа. Диссертация на соискания звания доктора социологических наук. — URL: http://www.dissercat.com/content/teorii-ideologii-v-zapadnoi-sotsiologii…

8. Урсул А. Д. Неосферная модель науки образования 21 века // СПЖ. — 1996. —  № 4. — С. 68-77.

9. Урсул А. Д. Проблема государственности в перспективе перехода к устойчивому развитию // СПЖ. — 1997. — №2. —  С. 27–45.

10. Урсул, А. Д. Перспективы перехода РФ на модель устойчивого развития: учеб. пособие / Рос. Акад. Гос. Службы при Президенте РФ / А. Д. Урсул. — М.,1995. — С. 75.

11. Урсул А. Д. Наше общее будущее. —  М., 1988.

12. Ха Ён Чуль. Стабильность и легитимность при Брежневе: модель режима дрейфующего типа // МЭ и МО. — 1997. — № 2. — С. 71.